Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь док - Страница 54

Судя по расположению – «топографию» многих типовых московских зданий Данилов давно заучил наизусть, — квартира была двухкомнатной.

«Вторая комната, должно быть, ничем не лучше первой, — решил Данилов. Еще бы «граффити» на стенах – и был бы вылитый наркушный притон».

Наркоманы любят зарисовывать отрывки своих видений где попало и делают это вдохновенно, правда, редко какую из картин доводят до конца.

Одевшись, женщина улеглась под одеяло и сама начала разговор:

— Мне нельзя ни в больницу, ни в милицию, доктор…

Голос ее стал чуть более громким. Данилов догадался, что она волнуется. Догадался, потому что опухшее лицо несчастной не могло выразить никаких чувств и эмоций.

— Я в розыске. Уже полгода.

Сказав это, женщина замолкла в ожидании ответа.

— Тайны мадридского двора… — словно про себя произнес Данилов. — И вы так легко рассказываете об этом нам, совершенно не знакомым людям?

— Разве у меня есть выбор?

— Наверное, нет, — согласился Данилов, переглядываясь с Верой, переминавшейся с ноги на ногу возле стоящего на стуле ящика с медикаментами.

— Вы только не подумайте ничего плохого! — вступила в разговор Снежана. — Ее подставили! Взяли главным бухгалтером в риэлторскую фирму, она обрадовалась такой удаче и доверчиво подписывала все, что ей подсовывали… А потом начались неприятности!

— Спасибо, достаточно, я уяснил ситуацию, — сказал Данилов. — И долго вы так намерены скрываться? Неужели – всю жизнь?

— Мы скоро уедем домой, в Мелитополь, — ответила пострадавшая. — Я уже договорилась с земляком, который наезжает в Москву по делам, чтобы тот захватил нас.

— Из-за этого она и получила! — впервые за все время на заплаканном лице Снежаны мелькнуло подобие улыбки. — Ее друг приревновал…

«И почему я не писатель? — вздохнул про себя Данилов. — Столько материала пропадает… Преступление, ревность, увечья, бегство от правосудия, переход границы по тайным тропам или переезд ее по чистому полю! А в Мелитополе она в благодарность выйдет замуж за своего спасителя. Это же целый сериал! И у самых истоков их счастья будет стоять благородный доктор!»

Данилов слегка отвлекся и не выслушал полностью рассказ Снежаны, но на Веру этот самый рассказ определенно произвел впечатление – настороженность на ее лице сменилась состраданием.

— В общем, так! — Данилов взглянул на часы и поднялся. — Если возникнут сильные головные боли, усилится головокружение, начнет расти слабость или из какого-нибудь места потечет кровь – снова вызывайте «скорую» и отправляйтесь в стационар!

— Но… — попыталась перебить его Снежана.

— Или же угодите прямиком на тот свет! — Данилов сдвинул брови на переносице. — Я пока никому ничего сообщать не стану и в карте опишу, что был у мужчины с гастритом. Можете не волноваться.

Снежана снова попыталась вручить ему конверт.

— А вот это уже совершенно лишнее, — Данилов мягко, но решительно, отвел ее руку в сторону. — Мы не собираемся становиться вашими соучастниками. Мы всего лишь руководствуемся в своих действиях принципами гуманизма, а гуманизм предполагает бескорыстие.

— Спасибо вам, — поблагодарила пострадавшая. — Встану на ноги, свечки в церкви поставлю за ваше здравие. Только скажите, как вас звать?

— Владимир и Вера, — улыбнулся Данилов при мысли о том, что, кажется, никто из пациентов никогда не сулил ему подобной благодарности…

— А что в карте напишем? — шепотом спросила Вера, останавливаясь на выходе из подъезда.

— Заполним на вымышленное мужское имя, — сказал Данилов. — Например, Петр Сергеевич Кузнецов, тридцать два года, обострение хронического гастрита. Укол спазмолитика плюс совет обратиться в поликлинику. Классика жанра.

— Это как же любить надо, чтобы от ревности так избить?! — вздохнула Вера, закатывая кверху свои зеленые ведьминские глаза.

— Ну, ты даешь! — изумился Данилов. — Где там любовь? В каком месте.

— А вот вы способны избить меня… хотя бы ящиком, если я соберусь перейти на другую бригаду? — прищурилась Вера.

— Пошли в машину, соблазнительница! — Данилов легонько подтолкнул ее в спину. — И не смей даже думать о другой бригаде. Я это переживу спокойно, а Петрович – нет. Он к тебе так неровно дышит…

— Петрович стар, в его душе уже не осталось места настоящему чувству, — ответила Вера, толкая плечом дверь подъезда. — То ли дело вы, Владимир Александрович…

— Я страшный человек, Вера, — предостерег Данилов. — Тиран, садист, да вдобавок еще и алкоголик. Разве можно питать ко мне какие-либо чувства, кроме отвращения?..

Из состояния задумчивости Данилова бесцеремонно вывел доктор Чугункин.

— Проснись, лежебока! — крепким пальцем ткнул он Данилова под ребро.

— Я не сплю, я размышляю, — отозвался Данилов.

— Конечно же, некоторые сотрудники лучше всех знают, как надо вести себя на криминальном вызове! — обернулся в их сторону Лжедмитрий. — Давайте попросим Владимира Александровича рассказать нам какой-нибудь поучительный случай из собственной практики.

— Было бы что рассказывать, — отговорился Данилов. — Одна серая рутина. Правда, в позапрошлое дежурство был криминальный случай – жена утащила у мужа из заначки деньги, а он ее до гипертонического криза довел…

— Спасибо, Владимир Александрович, — Лжедмитрий решил, что с него хватит. — Все свободны.

Народ моментально ожил и повскакивал с мест. Комната наполнилась нестройным гомоном.

— Как жизнь? — к Данилову протиснулся Эдик.